В Тронхейме он стал чемпионом мира на большом трамплине. В Планице он установил блестящий рекорд по длине прыжка, пролетев 254,5 м. Наконец – вчера во время соревнований Red Bull Skoki w Punkt в Закопане он улетел на Вельке Крокеве на 150,5 м. Такую дистанцию на соревнованиях в Польше еще никто не преодолевал. Является ли Домен Превц величайшим спортсменом в современных прыжках с трамплина? Оказывается, так оно и есть. В беседе с «Вешло» этот блестящий словенец приглашает нас в путешествие по своему миру. В него входят: отец, который пережил потерю в 13 лет, необычные спортивные братья и сестры, странные книги, которые любит читать сам Домен, и восхищение Илоном Маском.
Домен Превц на этапе в Нижнем Тагиле,
фото Алексей Кабелицкий
Domen Prevc in Niyhny Tagil
Якуб Радомски: Сколько времени потребуется, чтобы пролететь в длину 254,5 метра?
Домен Превц: Я думаю, около девяти секунд.
— Что вы почувствовали, когда побили мировой рекорд?
— После первой серии я был вторым, уступив Анже Ланишеку. Когда я сидел на лавке, я чувствовал себя сильным и расслабленным. Помню, тренер Роберт Хргота быстро взмахнул флагом. Обычно это означает, что условия хорошие. Разгон и уход со стола прошли успешно. Когда я летел, я чувствовал, что близок к совершенству. Все работало. Я хорошо контролировал лыжи и сделал то самое движение рукой, которое дало мне нужную скорость и высоту во второй части полета. Перед моими глазами промелькнула отметка в 250 метров. В голове у вас возникает мысль: «Это будет далеко. Очень далеко». И затем еще: «Приземляйтесь как можно лучше. Этому нужно положить конец ». Когда я приземлился, я знал, что это отличный результат, но я не был уверен, чего именно я достиг. Однако мои товарищи по команде, находившиеся рядом со мной, тут же начали кричать: «Новый рекорд! Мировой рекорд!» . И тут меня осенило.
— Твой брат подбежал к тебе.
— Да, Цене. Он был счастлив как сумасшедший, это была чистая эйфория. Потом я увидел другого брата, Петера. Он был намного спокойнее, но когда я посмотрел ему в глаза, я увидел в них гордость. Позже он сказал мне, что был рад тому, как мне удалось навести порядок в своей жизни, оказаться там, где я сейчас, и побить мировой рекорд.
— С чем вам пришлось разобраться?
— Наконец-то я поставил прыжки с трамплина на первое место в своей жизни.
— Их там раньше не было?
— Мне потребовалось время, чтобы понять, что это не так. Я добился успеха в очень молодом возрасте. В 17 лет я выиграл четыре этапа Кубка мира. Может быть, это произошло слишком рано? Слишком просто? Я перестал бегать каждый день. Я не делал растяжку каждый вечер. Когда мне не хотелось что-то делать, я сдавался. Раньше я регулярно задерживался с друзьями до 23:00. Я возвращался домой, иногда это было уже в час ночи, совершенно измотанный. Сейчас, в 8 или 9 вечера. Я говорю своим друзьям: «Я устал. Я пойду домой, потому что мне нужно потянуться еще 20 минут ». Поверьте, такие небольшие решения, принимаемые каждый день, имеют огромное значение. У меня также есть несколько собственных привычек, которые я повторяю. Один из них — пробежка по утрам, а затем холодный душ.
— Ваша семья — это глобальное явление. Сестра Ника — лучшая прыгунья прошлого сезона. На чемпионате мира в Тронхейме вы завоевали четыре золотые и две серебряные медали. С другой стороны, Петер, который уже завершил карьеру, является, среди прочего: олимпийским чемпионом в составе сборной, трехкратным призером чемпионатов мира и обладателем Хрустального глобуса девять лет назад. В одном из интервью Ника сказала, что он был для нее большим вдохновением. А для вас?
— Папа всегда был очень важным человеком. Он и сам прыгал на лыжах, но только ради развлечения. Жизнь не позволила ему отнестись к этому серьезно. Моему отцу было 13 лет, когда умер его отец. Мой дедушка, которого я никогда не видел. Видимо, он был удивительным человеком. У него был рак, у него не было шансов. Мой отец вырос в деревне. У него было два брата и две сестры. А теперь представьте, что вдруг остались мать и пятеро детей.
— Ему пришлось быстро повзрослеть.
— В 13 лет он понял, что должен заботиться не только о себе, но и о других. Времени на профессиональный спорт не было. Когда я вспоминаю эту историю, я благодарен своему отцу за то, что, несмотря на все это, он поощрял всех своих детей заниматься спортом на самом высоком уровне.
Но вы спрашивали о вдохновении. Я уверен, что Петер тоже. Кроме того, меня всегда завораживали те, кто летает дальше всех. В 2005 году Бьёрн Эйнар Роморен прыгнул на 239 метров в Планице, побив мировой рекорд. Я тогда был ребенком, мне было пять лет. Неслучайно рекорд Роморена продержался почти шесть лет и оказался последним, до моего, достигнутым в Планице. Помню, как однажды я заселился в гостиницу и мне дали номер 239. Я подумал: « Это, должно быть, какой-то знак. Я тоже добьюсь чего-то особенного в прыжках с трамплина» (смех). Думаю, это сработало.
Другим примером для подражания был Грегор Шлиренцауэр. Гений, удивительно, сколько он выиграл. Он казался холодным. Меня поразило, что в столь юном возрасте он не чувствовал никакого давления. Я скопировал его технику и попытался прыгать похожим образом. И когда я увидел его на лавке, я посмотрел на его шлем с логотипом Red Bull. Может быть, это глупо, но в нем было что-то такое, что заставляло меня, мальчишку, мечтать прыгать за эту компанию или принять участие в каком-нибудь соревновании, которое они организовывали. Red Bull напомнил мне о чем-то особенном, о месте для избранных.
— Это сработало, потому что мы говорим в Закопане, во время мероприятия Red Bull Skoki w Punkt. Больше всего обсуждается ваш прыжок из первой серии, потому что вы блестяще прыгнули на 150,5 м на Велька Крокеве. Вы немного поддержали этот прыжок, но никто никогда не преодолевал такую дистанцию на соревнованиях в Польше.
— Это был сумасшедший прыжок. Должен признаться, что недавно я раздал несколько из них (смех). Я прекрасно провел время в Закопане. Прежде всего, мне понравилась формула соревнований: значение имеет не дальность полета, а точность, ведь каждая команда должна преодолеть ровно 1000 метров за восемь попыток. Это позволяет тренерам рассчитывать на то, что комбинация с соответствующим брусом имеет место. С этой формулой каждый прыжок становится захватывающим, даже если он не длинный, потому что вы задаетесь вопросом: «А сделает ли он это? Долетит ли он до этого метра? Или, может быть, они установили перекладину слишком высоко?»
Было бы здорово, если бы у нас была неделя в каждом сезоне, когда мы могли бы сосредоточиться на этом типе соревнований. Это было бы полезно для нашей психики, мы были бы более расслабленными, а прыжки как вид спорта стали бы более разнообразными. Я рад, что эти соревнования были организованы, и что я представлял там Словению и свою семью.
— Вы все похожи друг на друга? Я имею в виду всех братьев и сестер.
— Нас объединяет то, что мы ценим мир в своей жизни и хорошо организованы. Мы можем позаботиться об определенных вещах за несколько или даже за дюжину дней вперед.
— Что вас разделяет?
— Петер самый спокойный. Он не нервничает и не проявляет слишком много эмоций. Он всегда умел справляться с различными проблемами. Цене [неожиданно завершил карьеру в 2023 году – прим. редактора] он парень, которому нужно, чтобы много всего происходило одновременно. Он хорош практически во всем и прекрасно справляется со стрессовыми ситуациями. А я? Я ценю свободу и пространство. Я из тех людей, которые, когда чем-то интересуются, хотят узнать об этом как можно больше. Я определенно самый большой ботаник во всей семье (смех).
Возьмем детство. Я не читал обычных сказок о животных, не смотрел обычных мультфильмов. Мне было интересно, как устроен мир, и если я хотел узнать что-то о каком-то животном, я открывал энциклопедию. На самом деле я прочитал много разных энциклопедий. Моя мама работает в библиотеке и часто давала мне книги, которые многим показались бы странными, но она знала, что мне они будут интересны.
— Что вы сейчас читаете?
— Книга Ларри Александра о самураях. О прыгунах часто говорят, что нужно обладать невероятной психикой, чтобы взлететь и пролететь 130 или более 200 метров. Самураи делали что-то совершенно иное, но они вдохновляют меня, потому что, я думаю, им приходилось справляться с еще большим стрессом и обладать более сильным разумом. Вложите еще больше энергии в одно простое дело, чтобы достичь успеха.
Мне также нравятся биографии. Недавно я прочитал книгу об Илоне Маске. Удивительно в его жизни то, что он способен быстро усваивать разные вещи. У него не было денег, чтобы купить оборудование у русских? Поэтому он решил построить что-то подобное сам. Этот парень еще в 1995 году, еще до эпохи повсеместного распространения интернета, создал стартап под названием Zip2, который помогал людям искать данные и кодировать их. Я особенно ценю людей, которые чего-то хотят, учатся и просто действуют. Это можно немного перенести и на прыжки с трамплина — в нашем виде спорта в начале часто есть определенное представление о том, что можно изменить в полете или в технике, а в дальнейшем важно воплотить это в действиях на трамплине, имея соответствующие знания.
— Мы говорили о братьях. Что вас больше всего восхищает в Нике?
— У нее необыкновенный ум, который позволил ей достичь вершины в своей дисциплине в возрасте 20 лет. Доминирование. Она сохраняет спокойствие: она по-прежнему остается собой, несмотря на все, что происходит вокруг. Её это не волнует. Она также человек с большим самосознанием. Она знает, что сделать, чтобы она была максимально счастлива. В то же время он имеет свои принципы и предъявляет к себе высокие требования. Она готова на все ради достижения цели.
— Я читал статью о том, что на ваши результаты в этом сезоне во многом повлияла встреча с австрийским тренером Андреасом Видхёльцлем, которая произошла, как ни странно, в сауне. О чем это было?
— Это был не Видхёльцль, а его помощник. Автор этого текста допустил ошибку. Но остальное верно. В сауне у нас завязался разговор, который оказался очень интересным. Этот парень рассказывал мне о том, как им удалось вывести пятерых прыгунов на вершину турнирной таблицы Кубка мира. Я широко раскрыл глаза и вслушивался в каждое слово. Это не было каким-то секретным знанием, часть его соответствовала тому, что говорили наши тренеры, но когда вы слышите такие вещи от человека в нужное время, это может действительно повлиять на вас. У меня была мысль, что если я буду стараться еще больше и перестану беспокоиться о ненужных вещах, которые крутятся у меня в голове, то стану сильнее, и сборная Словении сможет хотя бы немного походить на сборную Австрии.
— Давайте поговорим о другом представлении. Насколько изменилось ваше восприятие норвежских прыгунов с тех пор, как их уличили в мошенничестве с костюмами и отстранили от соревнований?
— Это сложная тема. Ближе к концу сезона я старался держаться от неё подальше. Мне не хотелось об этом читать или даже много говорить. Я сосредоточился на себе и своей команде. Это одна из тех тем, которая заставляет задуматься, но никоим образом не помогает продолжать прыгать. Если бы я думал об этом дольше и держал это в голове, я бы определенно не добился того, чего добился в конце сезона.
Произошедшее определенно не пошло на пользу прыжкам с трамплина. Когда я услышал об этом случае, и он получил широкую огласку, я все время повторял в голове один и тот же вопрос: «Почему?» «Почему кто-то решил действовать таким образом?» Думаю, этому способствовало то, что чемпионат проводился в Норвегии. Было больше давления, чем обычно, со стороны СМИ и всей страны, привыкшей к хорошим результатам. Может быть, именно поэтому кто-то подумал о том, чтобы сделать что-то дополнительное, даже неправильное, если это могло бы увеличить вероятность успеха на большом трамплине.
Это один вопрос – «почему?» – это все еще немного застряло у меня в голове. Когда норвежцы вернутся к соревнованиям, я не собираюсь отворачиваться от них. Мы поговорим, иногда в более непринужденной обстановке. Может быть, тогда я спрошу кого-нибудь из них.
— Откуда теперь человек, который выиграл чемпионат мира, завоевал Хрустальный глобус за полеты и даже побил мировой рекорд на родной земле, возьмет мотивацию прыгать?
— Честно? После этих достижений у меня самая большая мотивация в жизни. Эти результаты помогли мне обрести уверенность в том, что я смогу летать дальше всех. В следующем сезоне — Олимпийские игры. До сих пор я относился к этому так: «Я знаю, что я хорош, но, вероятно, недостаточно хорош, чтобы серьезно думать о золотых медалях». Помню начало недавно закончившегося сезона. Мы прыгали в Лиллехаммере, мне было тяжело. Тогда я подумал, что, возможно, приму участие в следующих Олимпийских играх, а затем завершу карьеру и займусь чем-то другим в жизни.
Медали из Тронхейма и мировой рекорд вернули мне веру. Я понимаю, что если определенные вещи, касающиеся тренировок или костюмов, сложатся правильно, эффект может быть отличным. Теперь я знаю, что в следующем сезоне буду стремиться к самым высоким целям.