Мокрое дело. Как спортсмены мучаются
на допинг-тестах
Чемпионка мира по прыжкам на лыжах с трамплина Линдси
Вэн рассказывает в подробностях, как допинг-контроль сопровождает
и ломает ее жизнь.
Линдси Вэн, как и любой другой член олимпийской сборной
США, находится под круглогодичным вниманием Американского
антидопингового агентства (USADA) и постоянно вынуждена
сдавать анализы мочи и крови. Один допинг-офицер запомнился
Вэн сразу после ее победы на чемпионате мира-2009.
В своем блоге Вэн поделилась своими впечатлениями от этой
далеко не самой приятной процедуры:
«Я искренне верю, что быть спортсменом - это лучшая работа
в мире. Но иногда приходится сталкиваться с из ряда вон
выходящими испытаниями, как, например, не особо приятное
требование сдавать допинг-тесты.
Известно, что спортсменов проверяют на наличие запрещенных
препаратов, тем самым обеспечивая чистоту спорта и честную
борьбу. И я полностью поддерживаю такой подход. В то же
время многие, включая моих близких друзей и членов семьи,
не понимают, насколько сильно процедура допинг-контроля
вторгается в интимное пространство человека.
Несмотря на то, что я давно прохожу тесты, процесс сдачи
по-прежнему остается для меня непонятным и неудобным.
Каждый спортсмен в США, выступающий на уровне олимпийской
сборной, регистрируется в системе USADA. Эта организация
ответственна за олимпийский, паралимпийский и панамериканский
спорт.
Я выступаю в прыжках с трамплина, наш спорт - очень техничный.
Выносливость и сила не играют такой роли, как в других
видах. Допинг в прыжках с трамплина не сильно распространен,
потому что не дает значимого преимущества.
USADA берет анализы мочи и крови 365 дней в году, в любое
время и в любом месте. Это казалось бы вполне разумным,
если бы не следующее:
- я вынуждена информировать USADA о своем местонахождении
на каждый день и на каждый час;
- если я иду на природу, то обязана брать с собой GPS-приемник,
на случай если меня вдруг захотят проверить. Мое местонахождение
очень важно. Если я не смогу сдать тест, то это может
быть расценено, как нарушение допинговых правил.
Как только становится известно, что нужно пройти допинг-контроль,
инспекторы USADA следуют по пятам. Они будут ходить за
тобой все время, пока ты «сдаешь тест». Они могут оказаться
у твоей двери в шесть утра, во время тренировки, в продуктовом
магазине, во время каких-то особенных или личных мероприятий.
В любое время, в любом месте. Если ты не можешь предоставить
пробу здесь и сейчас, инспектор будет ждать.
Иногда, если не получается сдать пробу, у меня возникает
«синдром тревоги сходить в туалет». Я абсолютно уверена,
что это последствия одного их моих самых первых допинг-тестов.
В 2009-м я выиграла чемпионат мира, который проходил в
Либереце (Чехия). Эмоции после победы переполняли меня.
И вдруг я поняла, что за мной ходит женщина со специальной
папкой. Сначала она вообще ничего не говорила. Потом на
ломаном английском сказала, что она из допинг-контроля
и что мне нужно сдать пробу. Мне разрешалось пить только
ту воду, которую она принесла с собой.
На тот момент, последнее, чего мне хотелось - это сдавать
пробу. Я выиграла самый главный старт своей жизни, а меня
просят помочиться в баночку! По дороге к месту сдачи анализа
я нервничала и боялась, жадно глотала воду, чтобы сдать
тест. Хотела, чтобы это быстрее закончилось.
Когда мы прибыли, меня проводили в ванную комнату. Мы
остановились у раковины, и меня попросили вымыть руки,
и обязательно только водой (почему?). Инспектор дала мне
бумажное полотенце, показала на сумку с пластиковыми стаканами
в индивидуальной упаковке и сказала выбрать любой из них.
Она открыла дверь кабинки и вошла следом за мной. Сказала
спустить штаны ниже колен и поднять рубашку выше пупка.
Мне было так стыдно и неудобно, что меня начало трясти.
Я села, сделала так, как было сказано. Но...
Я просидела там минимум 20 минут. Эта дама громко инструктировала
меня, я кричала ей в ответ «Я просто не могу!» Я сделала
несколько глубоких вдохов и попыталась расслабиться и
убедить себя, что обязана сходить в туалет. Но ничего
не происходило. Ни единой капли. Уже начала сочувствовать
детям, которых приучают к горшку.
Наконец, мне позволили подняться, уйти в комнату и сказали
ждать. Я попыталась еще три раза. Садилась на унитаз полуголая
и снова старалась. В итоге спустя примерно полтора часа,
все случилось. Но это был еще далеко не конец. Потом мне
пришлось переливать анализы в две разных бутылочки для
проб А и B.
Когда я пыталась сделать это, меня все еще трясло. Инспектор
пыталась помочь мне, я случайно пролила на нее немного.
Она начала материться на чешском и ломаном английском.
Да, сейчас это кажется забавным, но я до сих пор испытываю
«тревогу сходить в туалет» каждый раз во время теста.
Любая странная или неловкая ситуация, которую вы только
можете себе представить, случалась либо со мной, либо
с кем-то другим. Те самые дни? Было. Внезапно прихватило
живот? Было. «Госпожа инспектор, можете тогда хотя бы
включить вытяжку?» (В американских туалетах очень часто
два выключателя: один для света, другой - для вытяжки,
убирающей из кабинки неприятные запахи - прим.).
Когда я чувствовала приступ тревоги, некоторые инспекторы
даже пели мне песенку, в которой некоторые слова были
заменены на «пись-пись». Я не шучу. Допускаю, что весь
этот процесс также доставляет неудобства и инспекторам.
Или, может, их ничем уже не удивить.
Я полностью поддерживаю систему допинг-тестов и считаю,
что она позволяет спорту оставаться чистым. Но вера в
это и процесс сдачи тестов - две большие разницы. От каждого
стука в дверь я начинаю напрягаться. В прямом и переносном
смысле».
