В связи с Белой Олимпиадой в Пхенчхане мне хочется вспомнить одно легендарное имя. В прыжках, безусловно, немало легенд: Биргер Рууд, Иржи Рашка, Йенс Вайсфлог, Симон Амманн, Свен Ханнавальд, Нориаки Касаи. Но я расскажу о спортсмене, чей подвиг в истории прыжков с трамплина был, есть и, надеюсь, останется неповторимым. Забыть имя этого человека для нас – совершить преступление. Он русский супергерой мирового прыжкового спорта. И в этих словах нет лукавства, нет пафоса. Просто иначе сказать невозможно, когда идет речь о Валерии Кобелеве – нашей главной легенде.
Так горько признать то, что память порой нас ужасно подводит! Казалось бы, финский «орел» Янне Ахонен только недавно – в 2000-х – был королем на трамплинах. Однако прошло 8 лет, финны съехали в пропасть по ряду причин и, увы. С ними больше никто не считается, что объяснимо, конечно, но крайне досадно.
Я это к тому, что у нас тоже был «золотой век» в прыжках. Колоссальные толпы болельщиков, кубки, медали, победы, спортсмены из числа элиты – все было. И это такие же неоспоримые факты, как 5 побед Ахонена в Новогоднем турне. Только наши успехи датируются не 2000-ми, и даже не 90-ми, а «серединой» ХХ века. Болельщики тех времен хорошо помнят и Кобу Цакадзе, и Николая Каменского, не говоря уже о Владимире Белоусове и Гарии Напалкове. К сожалению, в памяти у молодых людей этих имен просто нет. Мой опрос, проводимый в одной соцсети, показал, что герой из героев у нас в прыжках Дмитрий Васильев. Он разгромил всех в пух и прах, включая и нашего олимпийского чемпиона, и двукратного чемпиона мира и… Стоп! Не хочу продолжать. Скажу честно, при всем уважении к Дмитрию, мне стало очень обидно за наших великих спортсменов. Ведь так не должно быть. Нельзя так! Да, многие вспомнили рано ушедшего Павла Карелина. Он, кстати, занял в опросе почетное второе место. Но, как ни крути, а напрячься, поглубже копнуть мы не можем.
Нам трудно представить, что в СССР прыгуны собирали «моря» у трамплинов. Советский народ с удовольствием посещал чемпионаты страны и другие прыжковые соревнования. Оттого строились новые комплексы и открывались спортивные школы. Был даже снят фильм под названием «Большой трамплин». К слову, он не о звездах, хотя наши звезды в нем тоже снимались. Фильм этот о мальчике и о его мечте стать прыгуном. Нужно ли добавлять еще что-то? По-моему, лучше поверить страницам истории. Прыжки с трамплина не чуждый вид спорта для нас. Просто так получилось, что в 80-х он начал терять популярность в глазах сильных мира сего. А без должной поддержки в лице государства непросто добиться больших результатов. С годами все только ухудшилось, и, пережив Перестройку, прыжковый спорт чуть не загнулся. Распался могучий Советский Союз, ну а новорожденной стране было не до трамплинов. К тому же в тот самый период в прыжках появился Ян Боклев. Ничем не блиставший, посредственный шведский спортсмен вдруг (случайно!) в полете развел носки лыж и почувствовал под собой как бы опору. Ему это чувство понравилось, и он продолжил так прыгать. Причем, Боклев начал выигрывать у всех подряд, в том числе и у самых серьезных соперников. Только тогда и спортсменам, и судьям пришлось делать выводы. Вскоре на мировом уровне официально был признан и принят «V»-стиль. Тот, кто, прыгая, предпочитал параллельный стиль с каждым днем больше и больше проигрывал. Стало понятно, обратной дороги в прыжках уже нет. Если хочешь выигрывать, прыгай «V»-стилем.
И надо признать, революция произошла очень быстро. Еще на Олимпиаде в Калгари (1988) лыжники прыгали так, как учили, то бишь по старинке. Однако уже в Лиллехаммере (1994) чуть ли ни все прыгуны предпочли параллельному «V»-стиль, что в принципе было логично. Со стороны кажется, что стилем Боклева прыгать намного удобнее. По ощущениям, это как эквилибриста поставить с каната на доску. И тут возникает вопрос: «Почему тогда нам никак не удавалось освоить «V»-стиль?». Да, тяжелое время в стране, нестабильный период… Но в этом ли был корень наших проблем? Смею предположить, что не только. Я думаю, что переход на стиль Боклева требовал определенных усилий и навыков (может быть, даже таланта). Нам нужен был тот человек, кто, освоив его, смог бы взять на себя бремя лидерства и повести за собой всю команду. В конце концов, такой первопроходец нашелся: им стал калужанин Валерий Кобелев.
Сразу замечу, что он перешел в прыжки из двоеборья. В уже упомянутом мной Лиллехаммере Кобелев выступал именно в северной комбинации. Но если прыжковая часть ему более-менее удалась и он стал в тот день лучшим среди россиян, то вторая часть – гонка – вообще не заладилась. Трудно сказать, почему так случилось. Важнее другое: плохой результат, вероятно, заставил спортсмена задуматься о переходе. И Кобелев принял решение выступать в чистых прыжках. Иногда лучше сделать один смелый шаг, чем безвольно топтаться на месте.
Дебют в Кубке мира спустя почти год после Олимпиады, увы, получился не очень успешным. В Куопио Кобелев стал только 48-м. Зато он самым первым из русских спортсменов освоил «V»-стиль. В тот момент это стало прорывом для нас. За Валерием, как стая за вожаком, потянулись другие ребята. Хотелось бы мне написать, что мы вихрем ворвались в десятку сильнейших. Но Кобелеву удалось это сделать лишь 1,5 года спустя. Общий уровень результатов в команде был слабым. Успехом считалось попасть ну хотя бы в тридцатку. А почему так? Разве мы не могли поднять планку?
Я не претендую на истину – ни в коем случае. Я не эксперт, а всего лишь писатель. По-моему, как в 90-е, так и сейчас, прыгунам не хватает банальной поддержки. От лыжников, биатлонистов, танцоров на льду ждут побед, призовых мест. Они это знают, поэтому снова и снова становятся чемпионами. От прыгунов же, по сути, не ждут ничего. А когда нет больших ожиданий, нет, собственно, и результатов. Зачем «рвать кишки», если этого даже никто не оценит? Да, можно напрячься, но… где мотивацию взять? Если попросту должен, то ради чего? Для кого? Слишком много вопросов.
До Олимпиады в Нагано (1998) у Кобелева, в общем, не было крупных успехов. Его результаты в прыжках, скажу так, соответствовали ожиданиям. На главном старте четырехлетия Кобелев не попал даже в тридцатку сильнейших, и в постолимпийский сезон мало что изменилось. Но все-таки он самым первым освоил «V»-стиль, он стал лидером и на него возлагали надежды, что было оправданно. Кобелев мог подтянуться к элите и мог стать одним из сильнейших летающих лыжников в мире. Чего не хватало? Я думаю, веры. Точнее, уверенности в себе и, возможно, бесценного опыта. Даже в том случае, если прыгун гениален, ему все равно нужна практика, как в обучении, так и на соревновательном уровне. Ведь не случайно спортсмены сейчас тренируются не только дома, но и заграницей, что очень удобно. Учиться в процессе, конечно же, можно и нужно. Однако, когда речь идет о полетах на лыжах, учеба становится сущим экстримом. Гигантский трамплин не прощает ошибок. Дебют в рамках соревнований на нем – это вызов, проверка на прочность и риск в высшей степени, вплоть до смертельного. Прыжки с трамплина элитный вид спорта. Он зрелищный, очень красивый и очень опасный. Полеты на лыжах опасны вдвойне. Плюс не каждый спортсмен, даже если он хорошо прыгает, может свободно и раскрепощенно летать.
У Валерия Кобелева как раз были задатки полетчика. Но, увы, не было шансов проверить себя и «пощупать» гигантский трамплин. В 90-е годы всем без исключения русским «орлам» приходилось учиться на месте. Мы даже, по-моему, если я не ошибаюсь, тогда пропускали полетные соревнования, то есть участвовали только в отдельных стартах. К несчастью, на тот момент мы не могли поступать по-другому. Наставники ждали, когда прыгун «вырастет», духом окрепнет и лишь после этого везли его на полетный этап. Соответственно, Кобелев ждал больше четырех лет, прежде чем его все-таки взяли в Планицу. Казалось, что старты в Словении – новая веха в карьере спортсмена. Никто и подумать не мог, как в итоге закончится эта поездка.
Весной 1999-го Кобелев впервые в жизни поднялся на мощный полетный трамплин. Есть трамплины, которые «стелются» как бы в длину (например, Викерсундбаккен). А есть те, что, напротив, стоят в высоту. Они круче, чем первые, и порой требуют большего мужества от дебютантов.
Летальница – самый крутой и технически сложный трамплин в Кубке мира. «Лежит» он на гордом, естественном склоне, где справа и слева его прикрывают от ветра деревья. Природа вокруг – загляденье. Особенно в ясные дни Триглав (это не только гора, но и национальный парк) смотрится очень красиво. Все прыгуны любят сюда приезжать. Атмосфера в Планице радушная, праздничная, ну а если добавить немного удачи, то… В общем, понятно, что так окрылило Валерия Кобелева.
Перед стартом у главного тренера нашей команды прибавилось головной боли. Когда он увидел Летальницу в действии (как она «катапультирует» лыжников), его охватил страх за спортсменов. Но Кобелев не испугался ни грамма. Собрался, настроился и – обновил в рамках квалификации национальный рекорд! Наш прыгун показал превосходную дальность, он прыгнул на 188 метров и мог пролететь еще больше. Однако в полете решил все же подстраховаться. Такого дебюта от Кобелева никто не ожидал. Главный тренер пытался его придержать, успокоить в том смысле, что он уже был взбудоражен. Спортсмену хотелось улучшить свое достижение в соревнованиях. Он с нетерпением ждал новый день, даже не представляя, что тот принесет ему.
18-го марта 1999-го года погода в Планице стояла нелетная. Чистое небо и яркое солнце служили, по сути, обманчивым фоном. Все видели, что на трамплине хозяйничал ветер. Он был нестабильный, порывистый и «предлагал» самым храбрым сыграть с ним в рулетку. Спортсменам, кто прыгал в затишье, конечно, сопутствовала удача. На выкате их награждали горячими аплодисментами. Зрителей в гостеприимной Планице всегда очень много.
Валерию Кобелеву в тот день крайне не повезло. Разогнавшись, он, в общем, нормально ушел с стола, – а потом в верхней точке полета его настиг ветер. Сильнейшим порывом, тот выбил спортсмену сначала одну лыжу, затем вторую и… зрители охнули. Кобелев камнем упал с высоты на трамплин. Причем, сила удара была столь внушительна, что, кувыркаясь, как кукла, по склону, наш лыжник казался уже бездыханным. Когда со всех ног подбежали врачи, он действительно был без сознания.
Трудно сказать, помогло бы спортсмену наличие опыта… С ветром соперничать трудно порой даже лучшим из лучших. Плюс, как ни крути, а напрыжки на мощных полетных трамплинах нам не доставало. В 2000-м, если кто помнит, разбился второй наш летающий лыжник Артур Хамидулин и вновь на гиганте. Я думаю, все-таки опыт имеет значение. Общая база, конечно, важна, но в полетах иной раз ее недостаточно.
Кобелев был хорошо подготовлен, и вместе с тем он никогда не летал до Планицы. Возможно, имея полетную практику, он бы сумел себя стабилизировать в воздухе… Впрочем, все это лишь домыслы и мои предположения. То, что случилось с Валерием Кобелевым, выходило за рамки несчастного случая. Прыгуны падали на Летальнице как до него, так и после. Однако падение лидера нашей команды буквально для всех стало шоком, настолько оно было страшным. Ужасные кадры в тот день показали по многим телевизионным каналам, что вызвало резкий отток из прыжковых школ. Честно признать, мне понятны мотивы родителей юных спортсменов. Казалось, что Кобелев просто не выживет. Когда тренера сборной в эфире спросили, в каком состоянии сейчас спортсмен, он дал честный, правдивый ответ, но не полный. В Любляне врачи долго не говорили диагноз и даже прогноз на ближайшие дни не давали. Не знали, что будет, когда спортсмен выйдет из комы и выйдет ли… Но 25-го марта – неделю спустя – Валерий одержал главную свою победу – над смертью. Он выжил! И будто бы снова родился.
Придя в себя, Кобелев долгое время не мог понять, что с ним и где он находится. Память спортсмена, включившись, тотчас перешла на режим «ретроградная амнезия». Другими словами, Валерий прекрасно все помнил. Все – кроме падения. «Файлы» с Летальницы стерлись бесследно – так, точно бы он и не падал. Но острая боль подтверждала печальную истину, а вместе с ней и диагноз. Врачи, наконец, огласили его: ушиб мозга и… компрессионный тройной (!) перелом позвоночника. Надо ли что-то еще добавлять? Тяжелейшая травма! Однако Валерию Кобелеву повезло: его руки и ноги по-прежнему функционировали, то есть он не был прикован к постели. При первом и самом серьезном ударе о склон, он мгновенно лишился сознания, что, вероятно, спасло ему жизнь, так как тело не сопротивлялось падению. Впрочем, на тот момент главный вопрос оставался открытым: а сможет ли Кобелев снова ходить? Превозмогая не только боль, но и панический страх, спортсмен сам поспешил дать ответ. Он поднялся, шагнул и практически сразу упал на кровать. В то же время с души упал камень: он может ходить, значит…
Кобелев не до конца понимал, что случилось в Планице. Когда же ему показали падение, запись, естественно, произвела донельзя угнетающее впечатление. Но еще больше спортсмена тогда угнетали больничные стены – сначала в Любляне, потом в Москве. Лежа солдатиком в жестком корсете, он ждал-ждал-ждал-ждал, а врачи все никак ему не разрешали вставать. Да, они признавали, спортсмен упал очень удачно (в начале падения грамотно сгруппировался), однако никто не хотел рисковать: позвонки должны были надежно срастись. Только лишь в конце мая Валерию Кобелеву сняли гипс. К сожалению, радость спортсмена была преждевременной. Он мог ходить, но его изо дня в день терзали жестокие боли. В таком состоянии сложно собраться, продолжить борьбу. Это лучше всего понимал личный тренер Валерия – Сергей Зубков.
Для меня наш блестящий, талантливый, опытный специалист стоит вне конкуренции, так как ему удалось сделать то, что другим представлялось немыслимым. Он вернул Кобелева на трамплин! И вот тут я позволю себе кое-что подчеркнуть.
В результате падения Кобелев, к счастью, не стал инвалидом, но… Кто бы поверил в него, если бы не Сергей Александрович! Я инвалид и я знаю, как трудно бывает добиться поддержки. Валерию Кобелеву в тот момент повезло – очень сильно. Его не предали, не бросили. Наоборот, тренер вызвался ему помочь: сперва просто избавиться от частых головных болей и боли в спине. Для начала Зубков посоветовал ученику каждый день пробегать легкий кросс и ходить на занятия по ЛФК. Разумеется, эта нагрузка была несравнима с нагрузками в спорте, но после падения и страшной травмы, она представлялась довольно серьезной. Спортсмен ежедневно боролся с собой, стиснув зубы. Всю волю, все мысли, все силы он бросил на то, чтобы превозмочь боль. И в конце концов, выстрадал, вырвал победу! Теперь можно было подумать и о возвращении… да, на трамплин. Кобелев чуть ли не рвался к нему, он мечтал днем и ночью о том, чтобы снова летать! Ничего не боялся, поскольку не помнил (по-прежнему!), что с ним случилось.
Зато беспокоился Сергей Зубков, четко осознавая: любая ошибка с его стороны может стать роковой для спортсмена. Он не торопился, ждал нужный момент, чтобы день был достаточно ясный, – погода играла огромную роль. Только лишь когда паззлы сложились, Сергей Александрович дал добро Кобелеву на прыжок. Примечательно то, что наставник не сделал из важного старта события. Был перерыв, была травма, теперь пришло время начать тренировки. Обычный, по сути, рабочий момент. Но за непринужденностью тона Зубкова стояла такая большая ответственность, что даже страшно подумать. Не знаю, решился бы кто-то другой на подобный поступок. Ведь надо иметь колоссальное мужество, чтобы поверить в того, кого все уже «похоронили» живым.
Сам прыгун хоронить себя не собирался. Он просто поднялся на средний трамплин, сел на лавку. Казалось бы, вот настоящее счастье. Но вслед за приятным волнением Кобелев ощутил страх: голова не работала, он не мог вспомнить, что делать, как быть. Словно «на автомате», спортсмен разогнался, потом, оттолкнувшись, взлетел, приземлился – удачно… и только тогда испытал сумасшедшую радость. Он может летать!!! Его тело само собой «вспомнило», восстановило всю технику. Здесь проявился характер Валерия Кобелева и его прирожденный талант, Божий дар. Он действительно был нашим лидером без оговорок, кавычек и прочих условностей. Трудно представить: разбившись весной, спортсмен осенью того же года вернулся – сначала в команду, затем «по инерции» на Кубок мира. Фантастика? Если бы!
Надо признать: возвращение было неполным, а, лучше сказать, неосознанным. Кобелев прыгал, как раньше, свободно, практически на «своем» уровне. Думаю, он не терзался вопросами: «А для чего? С какой целью? Зачем я вернулся?» От «лишних» раздумий, мучений и страхов его избавлял пробел в памяти, что представлялось сомнительным благом. С одной стороны, это раскрепощало, с другой – не давало возможности переосмыслить случившееся. Впрочем, так продолжалось недолго.
Уже в декабре в Оберсдорфе прыгун, приземлившись на склон, потерял равновесие. Честно признаться, падение было нестрашным: оно не грозило какими-то травмами и уж тем более не представляло угрозу для жизни. Но после него мозг спортсмена включил режим «перезагрузка», который повлек за собой процесс восстановления «файлов» с Летальницы. Кобелев, точно очнувшись от сна, вспомнил все!
Этот день поделил жизнь Валерия на «до» и «после». Захваченный, скованный страхом, он просто не мог выступать, не мог даже смотреть на большие трамплины. Сергей Зубков пробовал с ним заниматься на маленьких (детских) трамплинчиках, всюду старался его подбодрить, поддержать, но спортсмена как будто зажало в тисках. Не сумев из них вырваться, Кобелев принял решение бросить прыжки. Завязал,… чтобы через три месяца снова вернуться – другим человеком.
Сергей Александрович первым почувствовал дух перемен. Оценив всю серьезность намерений ученика, тренер понял, что Кобелев преобразился, стал личностью. Долгих три месяца мук и борьбы с самым грозным соперником – самим собой – для Валерия не прошли даром. Спортсмен, наконец, сделал вывод, что после событий в Планице ему не пристало топтаться на прежних позициях. И если уж возвращаться, то смело, решительно, как подобает бойцу. А иначе в чем смысл его возвращения? Зачем, вообще, напрягаться?
Сейчас в это сложно поверить, но Кобелев, правда, вернулся – в двадцатку сильнейших! В десятку!!! И здесь есть один очень важный нюанс. Пусть Зубков подготовил спортсмена к тому, чтобы он смог пробиться в команду. Но все же какую ответственность должен был взять на себя главный тренер! Ведь он рисковал (еще как!), принимая Валерия Кобелева обратно. На Кубковых стартах к нему подходили коллеги и спрашивали: «Это брат того самого?» В смысле того, с кем уже попрощались все после этапа в Словении. «Это он сам!» – отвечал тренер русских «орлов»… Александр Арефьев. Да, я специально не стала писать его имя вначале статьи. Там оно не имело значения, здесь же имеет – огромное. Только представьте: спортсмены и тренеры просто не верили своим глазам! Всем казалось безумием, как возвращение Кобелева на трамплин, так и сам факт его зачисления в сборную. Но результаты Валерия день ото дня становились все лучше, и после почетного 5-го места никто уже не удивлялся решению Арефьева. Лидером нашей команды теперь восхищались. Его уважали, поскольку считали, что он совершил невозможное.
В 2002-м году Валерий Кобелев представлял нашу страну в Солт-Лейк Сити на Олимпиаде. И да простят меня Гарий Напалков с Владимиром Белоусовым, это был наидостойнейший наш представитель в прыжках! Олимпийские игры всегда были, есть и, уверена, будут особенной целью и самой заветной мечтой для любого спортсмена. Они все равно стоят выше политики, подлости и лицемерия со стороны неких должностных лиц. Эти люди уйдут, их фамилии, их имена канут в Лету, а Игры останутся. Олимпиада – такое событие, где победить можно, просто участвуя в соревнованиях. В случае с нашим великим летающим лыжником это участие было ни с чем не сравнимой победой! Валерию Кобелеву в Солт-Лейк Сити не удалось выиграть, однако он стал вторым в рамках квалификации, дважды успешно прошел в основные соревнования и на большом олимпийском трамплине поднялся в двадцатку сильнейших. Разбившись примерно три года назад, как никто еще не разбивался, он выжил. Он выдержал месяцы страшных мучений затем, чтобы птицей взлететь к небесам! Олимпийский трамплин даже выше Олимпа, поскольку дорога к нему тяжела. В прыжках это вершина, взойти на которую могут лишь самые лучшие из самых лучших. Наш русский герой покорил ее, пусть без медали. Но так ли важна теперь эта медаль по сравнению с тем, что он сделал? Его возвращение в спорт не имеет аналогов, ведь так никто еще не возвращался в прыжках! Победив себя, Кобелев сотворил то, что другие назвали бы чудом. Он подал отличный пример, как в реальности надо бороться с собой. Вот зачем он вернулся и вот за что мы должны быть благодарны ему.
К сожалению, имя Валерия Кобелева постепенно тускнеет, стирается и забывается. Мне очень грустно об этом писать, потому что второго такого спортсмена в прыжках больше нет и, возможно, не будет уже никогда. Своим подвигом он заслужил уважение так же, как два выдающихся тренера Сергей Зубков и Александр Арефьев. Нам – русским болельщикам – есть кем гордиться. Давайте же вспомним историю спорта и отдадим должное нашим героям!
Елена Федорова